Зашедший с улицы в антикварный магазин случайный прохожий оказывается в довольно странном мире вещей. Стулья и комоды, чашки, подносы, игрушки, старинные люстры. Некоторые из них отреставрированы и выставлены в помещении магазина как часть старинного интерьера, некоторые, потертые и побитые, бессистемно сложены на полки. Невольно появляется вопрос о том, как получилось, что все эти вещи сохранились в мире, где главными принципами потребления являются мода, новинка, современный комфорт? Почему в отличие от многих бытовых предметов, они не превратились в хлам и не были выброшены на свалку? Почему они продаются и цена многих из них отнюдь не мала? Кто и почему их покупает?
Старые вещи, которым посвящена статья, - дореволюционные предметы быта (мебель, посуда, небольшие декоративные предметы, игрушки, технические приспособления), то есть все то, что изначально создавалось в большей степени для повседневного использования, нежели для украшения, любования, эстетического созерцания. История этого класса предметов представляется крайне интересной. Эти вещи были произведены в дореволюционном обществе, а потому социальный состав их владельцев, а также смыслы и ценности, которые им изначально приписывались, были крайне отличны от тех, которые стали с ними связываться в советском обществе. Таким образом, данные предметы, не будучи физически перемещаемы через национальные границы, с течением времени оказались в другом обществе.
Задавшись вопросом о цене и ценности старых вещей, мы оказываемся вне рамок классической политэкономии, стремящейся объяснить цену товара через такие переменные, как затраты труда и полезность. Очевидно, что концепция затрат труда только ограниченно может объяснять цену товаров, находящихся на вторичном рынке , и только те случаи, когда цена с каждой новой продажей уменьшается. Однако во многих случаях цена антикварных вещей увеличивается и становится несоизмеримо больше любых затрат на производство и хранение этих товаров. Также и категория полезности оказывается неприменимой, когда мы имеем дело с фактически бесполезными (или малополезными) вещами, например старинными игрушками, которыми никто не играет, бутылками, в которые ничего не наливают, или стульями, на которых можно сидеть только с большой осторожностью.
Продуктивную аналитическую перспективу в дискуссии о ценности предоставляет конструктивистский подход, который берет начало в работах Георга Зиммеля. Зиммель полагает, что ценность не принадлежит самим вещам в качестве их непосредственного качества2, а является суждением, выносимым субъектом об объекте. Будучи изначально субъективным суждением, ценность объективируется в процессе обмена. Выразителем пропорций обмена становятся деньги. Конструктивистская перспектива была развита институциональной и неоинституциональной экономической теорией, представители которой делали основной акцент на изучении того, как социальные факторы формируют ценность товаров.
